А мудрый мир летел в свое пространство
И нес своих испуганных детей,
Погрязших в злобе, зависти и пьянстве,
Глухих, слепых, в плену своих страстей.

А в глубине безоблачной вселенной —
Всегда покой, размах и чистота,
Великий Бог, могущественный, вечный
Задумал нас такими неспроста.

Истерзанный младенцами вселенной,
Замученный плодами Божества,
Летел и верил вечный мир нетленный,
Что воссияет мудрости звезда.

Очнется дух на время спящей плоти,
И грянет гром Всевышнего Творца,
И сотни душ, проявленных в полете,
Вдруг возродят опять свои сердца.

Закончен цикл, закончены полеты,
Прервался путь отдельной из планет,
И мир уснет на время Богом спетый,
Все повторится через много лет.

Из старого седого камыша
Выходит егерь с лысой головою.
Выходит тихо, плавно, не спеша,
Задумавшись над прошлою судьбою.

Когда-то, в те далекие года
Он силой был могучей наделенный,
Хватал за перья прямо из пруда
Цесарок разноцветьем оперенных.

Не знал ни поражений, ни побед,
Тогда все это было просто нормой-
Он позволял себе цесарку на обед,
И новую — под ужин и с крепленым.

Он браконьеров очень не любил,
Они без спроса птичек истребляли,
А он в леса им лакомства носил
И дорожил их очень головами.

Со временем домашних разлюбил,
Скучал по перелетным и залетным,
И часто вечером из дома выходил,
Чтобы однажды не проснуться мертвым.

Все чаще стал в лесу гулять один
И вспоминать обиды браконьеров.
Когда-то он был бог и господин,
Теперь- одни капканы и барьеры.

Теперь садится чаще на пенек,
А то и вовсе ляжет на поляне,
Стал замкнут, сир и одинок,
Ничто его не радует, не манит.

Вдолбил себе он в голову беду,
Что он теперь не нужен даже лесу,
Но тут случилась сцена, как в бреду-
Цесарка залетела с интересом.

У егеря взыграла в жилах кровь,
Он вспомнил, как красиво поднимался
Навстречу залетевшей на любовь,
И снова он голодным оказался.

Цесарку подманил и приручил,
Всего одну, не стаю, и не стадо.
Он успокоился и дом свой полюбил,
В желаньях скромен, лишнего не надо.

И пусть былую прыть он потерял,
Теперь не часто ходит на тропинку,
Он никогда себе не изменял
И любит лишь одну свою корзинку,

Которую всегда с собой берет,
Идет ли в лес, бредет ли по болоту,
И пусть быть твердым старость не дает,
И пусть теперь не та уже охота,

Наш егерь навык свой не потерял,
Все так же он повадки птичек знает,
Но, если раньше он природу охранял.
Теперь она его от бед оберегает.

Все замирает, если егерь спит,
Никто в лесу его не потревожит,
И пусть его ружье в избе висит,
Но выстрелить оно, конечно, может.

И браконьерам он теперь не враг,
Но и они его порядки уважают-
В его лесу нет грохота и драк,
Цесарок там никто не обижает.

Я не могу сказать тебе спасибо
Не потому, что ты не заслужил,
А потому, что я не сохранила
Того,что Бог в ладони положил.

Он подарил мне веры безгранично,
Добра и чести, радости в любви,
А я грешила, зная все отлично.
Теперь душа от памяти болит.

Я знаю все: что есть ошибки роста,
Что Бог простит, а молодость слепа,
Что было, то ушло, исчезло просто,
Ни в море, ни на небе нет следа.

Но для меня бесследно не проходит
Ничто, приходится за все мне отвечать.
Грешна, как все, и память тихо бродит,
И ставит на чело свою печать.

О, если бы судьба меня вернула
Назад с моим сегодняшним умом,
Я б многое в себе перевернула
И написала правок целый том.

Не говорю сознательно спасибо
Тебе за много сладких в прошлом дней.
Мы их украли у родных и милых,
И от того болит душа еще сильней.